Фрэнк Селф вышел и закатил длиннейшую речь о том, как молодежная секция торговых палат рада спонсировать столь замечательный конкурс, и так далее и тому подобное. Пока это тянулось, я смотрела вниз, в ложу, где сидели судьи. Они как сумасшедшие дрались за листок бумаги. Миссис Буканан выхватила его у мистера Суонли и порвала пополам. Другую половину схватил преподобный Диди. Слышали бы вы, как они шипели. Мистер Селф выдохся, заткнулся и объявил победительницу… Дарси. Теперь у нее в коллекции четыре статуэтки Мисс Конгениальность. А это рекорд!
Когда с этим было покончено, конферансье посмотрел на судей и спросил:
– Судьи пришли к согласию?
Но они его даже не слушали. Ему пришлось повторить вопрос. Миссис Буканан зыркнула на него и крикнула: «НЕТ!» – и все снова принялись спорить. Конферансье спел песню, чтобы как-то убить время, а мы стояли и ждали, пока судьи наругаются. Я услышала, как один из них прорычал:
– Пошла к черту, сука!
Но вот мистер Генри, у которого сорвали бутоньерку, взбежал на сцену и протянул конферансье клочок бумаги.
Конферансье сказал:
– Спасибо, господа судьи! Леди и джентльмены, судьи вынесли свое решение, и момент, которого мы все так ждали, момент, когда…
Но ему не дали договорить, какой-то человек из зала встал и крикнул:
– Кончай с этим!
И он перешел к делу:
– Леди и джентльмены, обладательницей четвертого места в конкурсе «Мисс Миссисипи», награжденной стипендией суммой в пятьсот долларов и женскими наручными часами «Элгин» в семнадцать карат, подаренными ювелирным магазином «Кауч», становится… (Барабанная дробь.) Становится мисс Джанис Белл.
Аплодисменты. Я знала, что она облажалась с Мейми Эйзенхауэр, и сочувствовала ей, но вдруг сообразила, что у меня есть шанс выиграть тысячу долларов. Ого, все интересней и интересней!
– Леди и джентльмены, третье место в конкурсе «Мисс Миссисипи» и чек на тысячу долларов стипендии… плюс портрет от фотостудии Роберта Бутвелла стоимостью в пятьсот долларов… – Я перестала дышать. Целая тысяча долларов! И тут он говорит: – Мисс Кей Боб Бенсон.
Аплодисменты. Моему удивлению не было предела. И вдруг до меня дошло, что я могу выиграть еще больше.
Зал к этому моменту уже сходил с ума, и я тоже. Мне не верилось, что я до сих пор на сцене.
Потом конферансье сказал:
– Леди и джентльмены, второе место в конкурсе «Мисс Миссисипи» и самую престижную награду – стипендию, включающую оплату обучения в знаменитом драмтеатре «Пасадена» в Голливуде, штат Калифорния, а также (барабанная дробь) гарантию на роль в телевизионном шоу «Дни Долины смерти» получает… мисс Линда Хортон.
Аплодисменты. Поразительно. Зачем, подумала я, посылать в театр «Пасадена» девушку, играющую на маримбе? Тут я отбросила эти мысли, потому что оглянулась и увидела, что на сцене остались мы вдвоем с Мирандой, и она вцепилась мне в руку, на которой было мамино кольцо, и сжала так, что ни о чем кроме боли я уже не думала. Зал неистовствовал.
Конферансье сказал охрипшим голосом:
– Следующее, первое место, является наиболее важной наградой, оно второе по значению после Мисс Миссисипи, потому что в любое время в течение следующего года, если Мисс Миссисипи не может выполнить свой долг, победителю, занявшему первое место, передается корона и полномочия Королевы. Леди и джентльмены, первое место и чек на полторы тысячи долларов (барабанная дробь), плюс новый телевизор «Мисс Америка» с диагональю двадцать шесть дюймов и полный гардероб от «Бэлнона», плюс полностью оплаченное путешествие в Нью-Йорк на прослушивание в Бродвее… (Я как услышала, чуть не умерла. Все-таки я еду в Нью-Йорк.) Достается мисс Маргарет Пул.
Зал обезумел. Зрители были так за нее рады, что встали с мест, и кричали, и визжали, и даже подпрыгивали. И тут меня осенило. Они же не за Маргарет Пул радуются. Они за меня радуются.
ЧЕРТ… Я МИСС МИССИСИПИ!!!
Все посходили с ума. Меня принялись обнимать, тискать, кто-то вручил мне букет роз и накинул на плечи красную накидку, и бывшая Мисс Миссисипи водрузила мне на голову корону и вытолкнула на подиум, но я совершенно остолбенела. Не могла сделать ни шагу. Народ кричал и пел «Вот идет Мисс Миссисипи». Из-за кулис я услышала Дарси:
– Не стой столбом, шевели задницей!
Почти не помню, что было дальше. Я была в таком шоке, что забылась и смяла в лепешку эти бархатные розы. Мне пришлось стоять там часа два, пока меня фотографировали для газет и телевидения. Под конец человек из молодежной секции торговых палат сказал, что обратно в отель меня отвезет официальная машина конкурса «Мисс Миссисипи». Но помню, как я выбежала на аллею, а там стоит мистер Смит, мой водитель, и мнет в руках шляпу, дожидаясь меня. Он простоял тут два часа. И как никто другой был за меня счастлив. Я вернулась и сказала этому человеку из палат, что приехала сюда на такси, на такси и уеду.
Позвонила папе и Джимми Сноу, и они были вне себя от радости. Они уже слышали об этом в телевизионных новостях, там показали мою фотографию. Конкурс оплатил мне билет до дома на самолете. До сих пор не верится. В сентябре еду в Атлантик-Сити участвовать в конкурсе «Мисс Америка»!
11 августа 1959
Сегодня улетела домой. Вчера весь день фотографировалась, а еще договаривалась с молодежной секцией торговых палат о том, как в сентябре поеду в Атлантик-Сити. Они отвезли меня сегодня утром в аэропорт, и я как вошла, сразу увидела моего водителя, мистера Смита, он прятался в углу возле багажа. Я подошла, а он сказал, что ждет пассажира, но я-то понимала, ради чего он приехал – меня увидеть. Он стеснялся и пожелал мне удачи. Я и пяти минут не пробыла в воздухе, как до меня дошло, кого мне напоминал мистер Смит. Этого человека звали вовсе не мистер Смит. Это же мой дедушка Петтибон, которого все считали погибшим!
Сначала папа врал, что я обозналась, но потом признался: да, я права. Они думали, я не вспомню, мы же столько лет не виделись. Я хотела ему позвонить, а папа говорит: будет гораздо лучше, если я не скажу, что узнала его, а то ему очень стыдно, что он столько пьет и так вот исчез. Папа всегда знал, где он находится. И хотя дедушка ненавидел папу, он верил, что папа его не выдаст. Раз в полгода дедушка звонил и расспрашивал, как у меня дела, и хранит все мои рисунки с тех пор, как мне было шесть лет. Представляете, все эти годы он был совсем рядом, в Тупело.
17 августа 1959
Мистер Керл, директор театра «Стейт» в Тупело, где проходил конкурс, оказывается, знаком с папой. Он позвонил рассказать ему, как все было на самом деле. Мой второй дедушка, который до сих пор не разговаривает с папой, – президент Союза рабочих сцены, и все рабочие сцены в нем души не чают. Когда они узнали, что внучка Блонди Харпера – одна из финалисток конкурса, они решили оказать ему услугу, пошли и приобрели три лишних прожектора, и каждый раз, как я выходила на сцену, они меня освещали! Репортер написал в газете: «Ее улыбка освещала зал». Ничего удивительного! Это они надругались над микрофоном, заклеили рот кукле Виллимы Сью, отсоединили орган Бетти Ли Хансом и все прочее.
А знаете, почему Кей Боб Бенсон не могла удержать жезлы? Двое рабочих сцены зачерпнули тавота и пошли пожать ей руку прямо перед ее выходом. А я-то думала, она им нравится!
В общем, отныне я никогда не скажу ничего плохого о профсоюзном движении.
Еще мы вот что узнали. Когда судьи отправились в кабинет директора якобы голосовать, владелец театра вошел и сказал, что если они не дадут мне победить, то зрители ему весь театр на кирпичи разберут. И тогда это будет последний год, когда здесь проводят конкурс. Миссис Макклей уперлась и заявила, пусть громят, ей плевать. Пока она здесь главная, «Мисс Миссисипи» не достанется белой швали, чей папаша управляет баром, и я стану Мисс Миссисипи только через ее труп. Тогда мадам Алберготти сказала: